Литературные экзерсизы Игра теней
Развоплощенный Агрипа.
20.02.2010
У аркана Шут много значений в Таро. Но вот я вам расскажу, как один человек стал Шутом.
Развоплощённый Агрипа.
У него было имя. Он его не помнил сейчас, он называл себя вымышленно - Агрипа. Лет ему было приблизительно сорок или чуть более того, и он слыл в городе за мирного "городского сумашедшего". Который мухи не обидит.
Встреча с ним считалась одними к удаче, другие брезгливо обходили его подальше. Впрочем, вообще его редко можно было встретить.
Он где-то жил, где-то спал и что-то ел, но никто не интересовался этим. Старый, полуразрушенный колодец без воды, мрачный дуб на городской аллее, расколотый молнией сто лет назад, облезлый крест у дороги на повороте, где десять лет назад сразу троих подружек сбил насмерть длинномер, и Агрипа, изредка бредущий тенью, прижимаясь к стенам домов - всё это давно привыклось взгляду горожан, и на Агрипу не обращали внимания даже мальчишки.
Хотя иногда его всё-таки замечали. " Агрипа, - подходил к нему Косой с братьями - Агрипа, слушай! А вот скажи: будет ли мне завтра удача в деле?"
Агрипа вздрагивал, испуганно шарахался в сторону, в другую, но, зажатый братушками , понимал, что не уйти, и смиренно останавливался, глядя в ноги Косого.
"Так будет удача или нет?"- прищуривался Косой, ухмыляясь и подмигивая братушкам. "Говори, ты ж у нас прорицатель, да?"
Агрипа прислонялся к стене спиной, вжимался в неё обеими ладонями, смотрел Косому в ноги, бледнел, краснел. Потом поднимал глаза и глядя прямо в лицо говорил " Так не надо. Он завтра убьет тебя, если так. Надо по другому. А лучше не надо"
Косой побледнел. Но, сохраняя свою мужскую цену, сплюнул в сторону, ухмыльнулся, сказал "Ладно. Живи". Вытащил из кармана денег, впихнул Агрипе в карман, и, подмигнув братьям, всей толпой неспешно повлеклись по улице дальше. Вниз. Куда-то к морю.
Такие случаи бывали. Иногда. Некоторые действительно считали его прорицателем и иногда что-то спрашивали у него. Он отвечал. Или мотал головой молча, ничего не отвечал, жался к стене и уходил, торопясь, исчезая, словно растворяясь за поворотом улицы. Догнать его, остановить, выспросить, никогда не удавалось. Люди плюнули, и привыкли - если Агрипа не ответил, значит, не ответил.
Но иногда случались другие дни.
Когда луна уходила в апогей, случались странные дни у Агрипы. Он выходил на городскую площадь, таща за собой складной стул и имитацию скелета собаки под мышкой. Скелет Агрипа размещал на стуле в сидящей позе, а сам, отойдя шагов на пять, начинал давать для этого скелета представление. Вокруг собирались любопытствующие. Агрипа, вроде не замечая их, декламировал для скелета заумные стихи-гекзаметры или читал вслух Календы Овидия. Вздевая руки к небу и закатывая глаза. Как на сцене.
В особые дни Агрипа приносил с собой маленькую пикколу и наигрывая на ней, вытанцовывал перед скелетом смешные танцы, кривлялся как шут, пел частушки на польском языке.
Может, это был вовсе и не польский язык, но кто то из любопытсвующих опознал его как польский, и все согласились.
Сосредоточенно, с серьезным лицом, с очень серьезными и разумными глазами, Агрипа кривлялся перед скелетом и любопытсвующими, и это производило такое странное впечатление, что некоторые завораживались концертом и оставались до самого конца. Концерт мог продолжаться несколько часов и даже дождь не гнал Агрипу с площади. В случае дождя Агрипа прикрывал скелет своим плащом и, погладив его, как живую собаку, продолжал свои выкрутасы и декламации, перебивая все это неведомой печальной мелодией на флейте.
Печальные мелодии означали, что Агрипа уже устал и скоро будет конец концерта.
Горожане тут незаметно делились на два лагеря: первые, заслышав печальные ноты, шептали себе под нос "заныл придурок" и, с неторопливым высокомерием победителей, покидали площадь, не дожидаясь конца.
Вторые, наоборот, подтягивались ближе к площади с соседних улиц. А некоторые специально для этого выходили из домов, приближаясь к Агрипе.
Все знали: после "концерта" Агрипа вытащит из кармана смятую шляпу и, глядя любопытствующим прямо в душу, с протянутой рукой начнёт обходит людей. Он не улыбался, не кланялся, не шаркал ножкой - он подходил к каждому и исподлобья, чуть искоса, смотрел прямо в тебя. Ожидая.
Если ты пытался отвести глаза, он делал какое-то непонятное движение шеей и всё равно ловил твой взгляд и с тревожным вопросом опять заглядывал в тебя.
Но ничего не просил. Никого не преследовал.
Те, кто уходил - уходили.
Те, кто приходили специально к окончанию - приходили, чтобы дать Арипе мелочь, конфеты, пирожки, старые кроссовки или поношенный пиджак - кто что, неважно. Милосердие стучалось в сердца этих людей, как говорил сами-знаете-Кто.
Косой однажды пошутил. Он взравалку через всю площадь пошёл к собачьему скелету. О, как Агрипа вскинулся, как взметнулся! словно раненная птица. Да.
Так вот: Косой подошёл к скелету, подмигнул толпе, и придерживая рванувшегося Агрипу рукой, сделал вид, что гладит "собачку", и публике на потеху, положив перед скелетом большой кусок колбасы...
Агрипа застыл. Глаза его стали огромными, страшными, он смотрел на Косого этими распахнутыми до дна глазами, а Косой с ленивой блатной усмешкой, вприщур, смотрел на Агрипу. И вдруг Агрипа осел, сполз прямо на асфальт, обнял Косого за колени и поцеловал ему руку. Все ахнули, разинув рты. Агрипа стоял на коленях перед Косым, уткнувшись лбом в его ноги, толпа замерла, Косой растерялся, усмешка сошла с лица, он дёрнул ногой. Но Агрипа не отпустил его, поднял голову и смотрел в лицо Косого. Как в душу.
Неизвестно, что увидел Косой в лице Агрипы. Неизвестно, что увидел Агрипа в душе Косого. Косой почему-то покраснел, заморгал, и, психанув "да пошел ты...идиот..." , сильно толкнул Агрипу в лоб. Агрипа свалился набок, а Косой быстро, ни на кого не глядя, смылся сквозь толпу за угол. Братушки его остались на площади изумлёнными столбами. Не успели сообразить, что делать....
Да. Был такой случай.
Бывали и другие.
Когда Луна уходила в апогей - с Агрипой приключались подобные странности....
Однажды в город приехал автобус, и среди пассажиров была Незнакомка с голубыми глазами, как положено в романах, и с рыжими волосами такой яркости, что невольно привлекали к себе внимание. Она поселилась в гостинице. Однажды люди увидели, как она, случайно заметив из окна Агрипу, жавшегося по улице, закричала, замахала руками, забилась, выскочила на улицу и с криком " Женя! Женя!!! я нашла!" побежала за ним, подскользнулась, упала, потеряла сандалию. Агрипа оглянулся на крик, увидел Незнакомку и не меняясь в лице, тут же свернул в ближайший подъезд, где потом его никто не нашёл.
Незнакомка при падении вывихнула лодыжку. Любопытствующие довели её до столика при уличном кафе, усадили на стул, кто-то протянул ей платок утереть слёзы, кто-то дал воды успокоить рыдания. Но все стояли рядом. И никто никуда не расходился. Любопытствующие есть в любом городе. Здесь они тоже были. Молчаливые и вкрадчивые. Вежливо надеющиеся на историю.
И когда Незнакомка успокоилась - она огляделась, увидела их, всё поняла, поправила волосы и усмехнувшись, рассказала им Правду.
Рассказывала долго, почти до вечера. Любопытствующие прирастали количеством, слушали её, перешёптывались, цокали языками, и некоторые даже задавали вопросы, присев на стульчики вокруг.
Агрипу звали банально Евгений Плетнёв, ему тридцать семь лет, он жил раньше в городе Н. и Незнакомка была его возлюблённой, поэтому знала истинную правду. Всю истиную правду. Так она утверждала.
Плетнев в той жизни был безнадёжным "ботаником", а вообще - историком. Книжный червь. Читал книги, писал книги, и преподавал историю детям в школе. Много денег у него никогда не бывало, а половину из тех, которые были, он тратил на Агрипу.
На кого?! - волнуясь, воскликнули любопытствующие.
На Агрипу - удивленная их волнением ответила Незнакомка - Агрипа - это овчарка. Его любимая овчарка. Его обожаемая, проклятая овчарка. Он любил её, как дитятю.
... Ну, да - задумавшись, продолжила незнакомка. - Детей он тоже очень любил. Своих, школьных. Оболтусов и долботёсов. Он называл их " незрелыми душами" и любил их. Хороший учитель. Был.
И замолчала. Задумалась. Поникла головой.
Любопытствующие помолчали для приличия. Но потом кто-то выдохнул " Дальше! Что дальше?" и все загалдели " Да. Пожалуйста! что там дальше?"
- Что дальше? - усмехнулась Незнакомка - Дальше мы поругались в один прекрасный день. Вернее, в одно прекрасное утро. Вернее, я поругалась, он, конечно, молчал. Как всегда. Он не ругался - только улыбался и молчал.
Поругались и он ушёл в школу.
А я ушла выгуливать его долбанного Агрипу. И... Ну...
" Что ну????"
Незнакомка не отвернулась, не смутилась. Она упрямо взглянула на Спросившего и четко сказала
- И я его отпустила. Пусть уходит. Он и побежал. И.... Убежал.
" А ты?"
- А я вернулась домой. Собирать свои вещи.
" А потом?"
- А потом Женька пришел из школы мрачнее тучи. Оболтусу какому-то влепил двойку, а оболтус плюнул в него прямо на уроке, выбил ногой дверь, и ушел с урока. Это я потом узнала.
А когда Женька увидел, что нет Агрипы - он совсем одурел. Он искал его до поздней ночи. Он всё понял, что это я сделала. Нарочно. Он же вставал в шесть, чтобы выгулять своего кобеля. И мне гулять с ним не надо было. Я специально пошла.
Незнакомка начала волноваться, сбивалась с речи, говорила быстро, быстро. Дергала ногой и лицо пошло пятнами. Но она уже не останавливалась.
- Он бы не простил меня - я поняла это. Да мне и не надо было. Жить на его копейки - я вас умоляю... Но жалко стало. Он словно с ума сошёл. Он метался по улицам, кричал "Агрипа! Агрипа! ко мне!". Я тоже с ним металась. До поздней ночи. Я уже пожалела, что отпустила пса. В принципе, я просто прогнала его, и он убежал. Наверное, искал своего Женьку.
А когда мы пришли домой, у порога лежал Агрипа....
Он ещё был живой. Но... Да. - Она положила палец к губам, как будто думала, вспоминала, как сказать - Да. Было видно. На ним долго кто-то издевался. Очень жестоко. Он уже не мог бы выжить. Но он ещё дышал.
Там была записка. Дурацкая. "Нельзя обижать детей, они суть ангелы"
Женька лег рядом с псом. Гладить пса было нельзя - ему бы было больно. Женька лежал с ним и лежал. И дышал, так же всхлипывая, как всхлипывал замученный пес. Пес всхлипывал, тихо и редко.
Потом Женька встал, оттолкнул меня, взял покрывало с дивана, взял большой нож, вышел и ударил Агрипу в сердце. Сам. Убил его. Завернул в покрывало и ушел с ним в ночь. Не знаю куда. Я побоялась идти за ними. Там было ненормально как-то....
Он вернулся утром. Лег спать. И стал спать, спать, спать. Лицом к стене. Вставал только в туалет. Не разговаривал. Меня как бы не видел. Потом и для этого, для туалета, перестал вставать. И я вызвала бригаду.
Его увезли. Укололи чем-то и увезли с собой.
Выпустили только через полгода. Но он не захотел меня видеть.
И тут Незнакомка завыла, как воют простые деревенские бабы...
- Я хотела, чтобы он простил меня. Он не подпускал меня, он убегал, даже не разговаривая... Потом вообще исчез из города... Просто исчез.
Где мне было искать его? Нигде.
Я поискала. И перестала потом его искать. Потом перестала. Сколько ж можно страдать...
Вот случайно увидела здесь. Его не узнать почти... - перестала выть, задумчиво протянула Незнакомка.
- Где он? - она оглянулась. - Где он? куда он делся?
"Он в подъезд зашёл" сказал кто-то.
И все пошли в указанный подъезд, искать Агрипу. Или Евгения Плетнёва - это чьими глазами посмотреть...
В подъезде Агрипы не было.
На пятом этаже стоял прислонённый к стенке скелет собаки. И перед ним кусок колбасы. Был открыт люк на крышу. Но самого Агрипы нигде не было.
Его не было на крыше. Не было на земле под крышей. Его нигде не было.
Всем городом его искали в окрестностях, искали целую неделю. Потом Незнакомка уехала домой.
Поискали ещё немножко.
Вернулись однажды толпой к скелету в подъезде - надо было что-то с ним сделать, куда-то убрать...Кому он нужен, здесь стоящий и пугающий скелет?
И тогда кто-то примирительно сказал " Агрипа влез на крышу и развоплотился".
Что?! - спросили все.
-Развоплотился.
Все переглянулись. Посмотрели на небо. И выдохнули с облегчением. Такое положение всех устроило. Развоплотился - так развоплотился. Пора вернуться к делам и жить своей жизнью.
Тут Косой толкнул толпу плечом, освободил себе дорогу, и полный достоинства, сохраняя свою мужскую цену, подошел к скелету, осторожно взял его себе подмышку, пнул ногой зеленую колбасу, и глядя поверх всех, насвистывая, вышел из подъезда.
Когда через полгода Косого прирезали в каких-то делах - его похоронили богато. С мужской ценой. На могилу ему, чуть рядом, поставили скелет собаки. Говорят, так он просил братушек перед смертью. Они не посмели не выполнить его последнюю волю.
Но могилу люди обходят стороной. Говорят, там иногда кто-то скулит, тихо всхлипывая. И не понять, то ли это Арипа- пёс, то ли Агрипа - шут, то ли сам Косой, который, рассказали, тоже перед смертью почему-то всхлипывал.
На камне написано "Здесь спит Александр Александрович Штрайбель и Агрипа Развоплощеный"
Такой у Александра Александровича Штрайбеля, по кличке "Косой" оказался последний каприз в жизни. Задумки его нам не понять.
Да и надо ли?
